К сожалению, у меня под руками нет статистики, сухие цифры которой зачастую говорят (а временами кричат!) красноречивее любых, самых опытных и искушенных ораторов. Но проблема, на которой я хотел бы сегодня остановиться, не высосана из пальца.
Когда только начинал, брал себе на фирму ребят и девчонок сразу после института. Пусть знаний ещё немного, зато есть желание работать. А когда есть желание, много чего можно сделать. Даже горы свернуть. До этого, слава Богу, не дошло, горы мы не сворачивали, реки и железные дороги не перегораживали, но специалисты из ребят вышли неплохие. Правда, в бизнесе остался только один. Пока остался. Другой ушел на госслужбу. Там нынче не только более почетно, но и выгодно (зарплату платят хорошую и, в отличие от бизнеса — стабильно). А двое — уехали в Москву. Сейчас работают в крупных, уважаемых в своих отраслях фирмах на хороших должностях с не менее хорошим заработком.
Двое из четырех. Если для кого-то это — не показатель, оглянитесь вокруг, присмотритесь внимательно. Лично я могу с ходу назвать несколько знакомых, у кого сыновья (или дочери) уехали в Москву. Или в Питер. А если не туда, так в Штаты. Финляндию или Швецию. Вот зачем, спрашивается, им эта Москва?
Когда мне было примерно столько же, сколько сейчас этим парням и девчонкам, так даже в мыслях не было: хочу в Москву! Да ну, там такая тоска-а-а-а… Зелен-зеленая. Ну, не хочу я жить в болоте!
В Москву, в Москву рвались героини Чехова. Но они туда хотели, чтобы вырваться из пустой, не заполненной каким-то духовным началом, провинциальной жизни. Нынешнее поколение молодых сделало то, чего не смогли сделать три сестры. Они приехали в Москву. Но не для того, чтобы что-то творить. Им нужны деньги. За этим они и приехали. Кто-то в этом преуспел, работает на хорошей должности. В солидной фирме. Кому-то этого не надо. И барменом в ресторане — сойдет. При деньгах. При хороших деньгах! И в Москве. Вот оно, счастье! Чего ещё надо?..
Есть и те, кому надо бы больше. Они, работая барменами, официантами, продавцами — рынок труда в Москве, в отличие от провинции — большой, ёмкий и разнообразный, учатся где-то. Как правило, на заочном. В надежде чуть подрасти и потеснить тех, кто уже засел в офисах.
Но это — как, кто и откуда начинает свой путь к большим деньгам — уже частности. Главное — к деньгам. Именно к ним. Потихоньку, потихоньку, но мы стали обществом потребления. Обществом, которое ест, а не думает.
Молодежь уезжает из провинции. В Москву. И провинция лишается лучшего, что у неё есть. Молодого, энергичного, жаждущего чего-то, желающего что-то изменить (как минимум — в своей жизни) и идущего вперед. Потому что реализоваться можно только там, в Москве. А это тревожный симптом. Если это так, то в перспективе мы рискуем трансформироваться в удельное Московское княжество, которому не нужны ни Воронеж, ни Петрозаводск, ни Калининград.
Но если провинция не нужна Москве, то на кой черт Москва провинции?! То есть те центробежные силы, которые начали действовать с развалом Союза, не исчезли. Они действуют. Только уже несколько в иной плоскости. Сейчас это декларируют не политики. Они-то как раз — за вертикаль. Об этом своими ногами говорят жители страны. Её рядовые граждане. Причем наиболее мобильная и активная их часть — молодежь. А это — значительно сильнее. И страшнее.
Страна, вообще-то, — не один город. А когда она сужается до одного большого мегаполиса, то перестает быть страной.
Почему канадцы приветствуют иммиграцию? Потому что им надо заселить безлюдные районы своего севера. Нет людей — нет страны. А у нас наоборот. Мы не заселяем. Мы работаем на то, чтобы в перспективе в той или иной местности людей не стало. Молодые — уехали. Рожать некому. Была страна и… Нет её. Потому что не стало людей.
Пока мы ещё удерживаем планку. Потому, что на место уехавших приезжают другие. В областные центры — из районов. В районы — из Чечни, Осетии, Ингушетии. Или такие же иммигранты, как и в Канаде. Но из Таджикистана. Или Киргизии. Вот только дело в том, что приезжают они не просто так. Они привозят с собою свои устои, обычаи. И это естественно. Они ведь не в вакууме выросли. Они воспитывались в традициях той земли, на которой родились. Вот только так сложилось, что жить им пришлось в другом месте. Тогда почему для нас так удивительны те же самые кондопожские события (сентябрь 2006 г.)? А этот город от меня — 46 км на север, по мурманской трассе. Час пути. Это наша жизнь. Вот она… Такая, какая она есть.
Страна едина тогда, когда у неё сильны и центр, и периферия. Тогда провинция гордится собою. Такою, какая она есть. И пропадает сам посыл, что надо уезжать из этого болота, пока не поздно. Пока не оброс семьей, детьми…
А чтобы провинция была сильной, она должна быть финансово самодостаточной. Нужна налоговая реформа, четко разграничивающая бюджетные доходы по уровням — федеральный, областной, муниципальный. Эти налоги — в бюджет поселка, а вот эти (другие) — в бюджет области. Но совсем не так, как сейчас, когда основа нашей бюджетной системы — так называемые регулирующие налоги. Это когда оставим такой-то процент такого-то налога области. А такой-то процент этого же самого налога — муниципалитетам. Не хватит им — пришлем дотацию (субвенцию) из Москвы. И?! Результат?
Никто на местах не хочет работать. Зачем? Сегодня сработаешь хорошо, завтра уменьшат оставляемый тебе от налога процент. И аргумент простой: «Зачем тебе так много?» А сработаешь плохо — пропасть не дадут. Пришлют субвенцию. Если, конечно, будешь послушным.
Поэтому вертикаль власти — только миф. Нет её при нынешних подходах к управлению страной. И не будет. Просто потому, что без сильной провинции не будет сильной страны. А сейчас сильная провинция никому не нужна. Нужна послушная. Молодежь это видит. И не хочет так жить. Уезжает. Голосует ногами. Поэтому сейчас речь уже не о нас с вами. А о тех, кто будет после нас. Но если после нас будет развиваться то, что мы наблюдаем сейчас, те, кто после, уже не будут жить в России. Потому что таковой — не будет.
Может, кто-то скажет: слишком пессимистично. Прав автор или нет, сможет подтвердить только время. Поживем — увидим. Но в любом случае, на мой взгляд, что-то надо менять в этой жизни. И как можно быстрее. Пока ещё не поздно.
