Было время, когда по городу моему ходить можно было лишь с закрытыми глазами. Серость и грязь вперемешку с броскими вывесками, вечно зовущими тебя куда-то бежать, что-то хватать, погружали столицу в хаос, селили тоску в душу. Стеклом и бетоном сковали живой город надежно, как прячут под железными латами сердце. И казалось мне, нет города угрюмей моего.
Все меняется в последние годы. Все меняется к лучшему. И я все чаще замечаю, что, как в песне знаменитого кота, Москву «как будто кто-то подменил…»
Скинув рекламу, словно пестрый шутовской колпак, Москва явила свое забытое лицо, светлые, прекрасные как никогда фасады исторических зданий. Которые ночью становятся лишь еще красивей в бело-голубой подсветке. Мрачные уродливые палатки, как памятник 90-м, сделанные из того, что попалось под руку, смелО с улиц в угоду новым городским инициативам. На их месте появились небольшие магазинчики на все случаи жизни. И лишь неизменные с детства «Печать» и «Мороженое» по-прежнему на месте.
Как я люблю московские музеи с их серьезными смотрительницами в каждом зале, что, как в детстве, строго смотрят на тебя сквозь очки, словно ты уже что-то натворила. А может, и правда помнят, как ты дитем любила кататься по гладким полам в мягких музейных бахилах. Конечно же, разных по цвету и размеру. И любоваться искусством казалось скучным занятием.
Люблю раскинувшиеся на километры парки с их роллерами и скейтбордистами и прочим самобытным людом на диковинном спортивном инвентаре. И конечно, с их цветами, фонтанами, скамеечками и лоточками с мороженым в вафельном стаканчике и фруктовым льдом.
Люблю маленькие зеленые скверики, что посреди шумных улиц выглядят как редкие островки в океане. Там нет палаток, велосипедных дорожек и прочего, а только много-много деревьев и скамеек, на которых пожилые люди из ближайших домов читают газеты под грохот проезжающих трамваев и звон церковных колоколов.
Люблю всем сердцем творческие мастер-классы, где можно всего за час «наколдовать» себе глиняную вазочку, елочный шарик, сварить мыло в форме ромашки, слепить шоколадную фигурку или конфетку из марципана.
О, эти мини-кафешки на пять столиков, кондитерские и французские хлебопекарни! Тот хитрец, что додумался расставлять вас на нашем пути, знает все женские слабости!
Обожаю маленькие пестрые магазинчики, торгующие всякой приятной чепухой, что поднимет настроение хозяйке и сделает дом уютней. Цветочные ларьки, где красные, оранжевые, желтые цветы с листьями, украшенными божьей коровкой, бабочкой или другой декоративной букашкой, собраны в маленькие плетеные корзинки. И продавец, что вечно занят цветами у входа, подойдет и обязательно предложит тебе корзинку в форме раковины.
Люблю книжные магазины, где всегда тихо и прохладно и помимо книг полно всякой бесполезной канцелярщины, разноцветных бумажечек и карандашиков, которые предательски выставляют рядом с кассой, чтобы ты не прошел мимо. И ты естественно купишь что-нибудь ненужное, но чертовски приятное.
Обожаю ярмарки выходного дня, где фрукты, ягоды, брынза и творог, мед всех разновидностей и щербеты мирно соседствуют со свежей рыбой, байковыми пижамами, валенками, плетеной мебелью и забавными чудиками из разноцветного стекла, возле которых всегда толпятся дети. Говорят, скоро на ярмарках останется только съестное, а жаль!
Люблю дорогу в Бауманский университет, по которой каждое утро бесконечной вереницей тянется к первой паре разношерстный молодой люд с тубусами. Грызть гранит науки. А вечером уже не спеша, вразвалочку, идет обратно, изредка скапливаясь у дверей общаги и Макдоналдса, мешая проезду. И автолюбители знают, что по вечерам Ладожская улица принадлежит физикам.
Люблю метро, где каждый первый — с телефоном, а каждый второй — с телефоном и наушниками. И все больше молодых людей держат в одной руке сумку, в другой — аккуратно сложенный самокат. Такая стремительная велосипедно-самокатная Москва!
Люблю ночные автозаправки, где, подкормив машину бензином, можно и самой не спеша побаловать себя душистым кофе с горячим круассаном, любуясь огнями большого города. И ты смотришь, как зажигаются и гаснут далекие окна, как кто-то включает телевизор или зашторивает занавески, и тебя мучает непреодолимое желание хоть одним глазком заглянуть в его кажущийся издалека игрушечным домик, в жизнь этого совершенно незнакомого человека.
Люблю бродить по огромному швейному магазину, что расположился на месте закрытого казино и, вопреки предсказаниям скептиков, пользуется успехом у рукодельниц всего города, к коим я, к сожалению, не отношусь. Сотни тканей всех расцветок и фактур, лоскутные одеяла, картины, шитые шерстью, напоминают о том, что золотыми бывают не только монеты и серьги, но и руки.
В общем, не счесть всего, что радует теперь тебя в старом новом доме. Таком большом и уютном одновременно. И вроде бы все хорошо и все на своих местах, кажется.
Малышня в парке запускает воздушного змея.
Серьезные дяди с серьезными лицами на серьезных машинах едут на серьезную работу.
Молодые девчонки на каблуках-шпильках со знанием дела выбирают помаду.
Шумные компашки ночами гудят в кабаках и барах.
Дачники на машинах, с багажниками, просевшими от «добра», которому не нашлось места в городской квартире, стоят в пятничных пробках. И огоньки сотен фонарей стоп-сигналов образуют хвост огромной огненной змеи.
Люди… всякие, непохожие — жизнь этого города, его кровь. Пока кровь стремится по улицам, как по гигантским сосудам, он будет жить. И умывшись летним дождем, дышать полной грудью. Свободно.
